Более миллиона молодых людей в Британии нигде не учатся и не работают. Отчасти в этом виноваты тревожность и склонность к паническим атакам. Среди других причин — гиперопека в детстве и завышенные ожидания под влиянием соцсетей, пишет независимая публицистка и преподаватель английского языка Кристина Муркетт на страницах британского ресурса UnHerd.
Пару лет назад в TikTok завирусился ролик, где молодая женщина на вопрос о работе своей мечты томно отвечает: «Дорогуша, я вообще не мечтаю о работе». Вскоре последовал тренд «Великая отставка», когда люди увольнялись с работы в прямом эфире, а затем и вовсе воцарился культ «тихого ухода в себя», когда все хвастались, что у них работа не бей лежачего и что профессиональное выгорание им не грозит.
Какими бы легкомысленными и надуманными ни казались эти капризы моды, выясняется, что молодежь действительно отвергает капиталистическую мечту. По данным Управления национальной статистики, безработица среди британской молодежи достигла десятилетнего максимума в 1,2 миллиона человек. Рекордные 789 000 человек в возрасте от 16 до 24 лет не учатся, не работают и даже не ищут работу — рост составил целых 48% всего за два года.
Как же мы оказались в ситуации, когда на фоне отчаянного кадрового голода более миллиона молодых людей не учатся и не работают?
Как всегда, как минимум отчасти виновато душевное состояние. Согласно исследованию благотворительной организации The King’s Trust, каждый пятый молодой человек в прошлом году пропускал учебу и не выходил на работу из-за психологических проблем, а 32% экономически неактивных молодых людей заявили, что не смогли из-за этого трудоустроиться.
Великобритания — белая ворона еще и по доли граждан на больничном (их сегодня на 27% больше, чем после пандемии коронавируса). Любопытно, что немалый вклад в эту статистику внесли студенты: в 2021—2022 годах более 63 000 выпускников сразу после учебы отправились на долгосрочный больничный (для сравнения, в 2019−20 годах их было «всего» 37 000).
Почему же современная молодежь отличается не честолюбием, а тревожностью и склонностью к паническим атакам? Ответ неизбежно будет многогранным: гиперопека в детстве, пандемия, завышенные ожидания под влиянием социальных сетей и безынициативность (поскольку всё то, чем раньше вознаграждался упорный труд — например покупкой дома, — с некоторых пор безнадежно недостижимо). Работать вообще непросто, особенно поначалу: непривычные сверхурочные, долгие поездки в общественном транспорте, целыми днями составляешь сопроводительные письма и заполняешь резюме. Многих угнетает и отвращает застой зарплат, дороговизна жизни и рекордное налоговое бремя.
Насколько причина кроется в снижении подростковой занятости? Число подростков, работающих неполный день, сократилось вдвое по сравнению с поколением их родителей. Вместо того, чтобы сидеть с чужими детьми, выгуливать собак, ухаживать за садом или разносить газеты, они проводят свободное время дома, приклеившись к телефонам. Подавляющее большинство из них, таким образом, упускает возможность обрести финансовую независимость, развить трудовую этику и уверенность в себе, обзавестись нужными знакомствами и, главное, найти цель в жизни.
Многим из них помогло бы более раннее знакомство с миром работы (и вообще с реальным миром в пику виртуальному). Отчасти это уняло бы их тревоги и поумерило бы неоправданные ожидания, раздутые показным потребительством, которым принято кичиться в соцсетях. Всё это вкупе с более радужными экономическими перспективами — когда усердный труд вознаграждался бы более справедливо — могло бы вернуть молодежи веру в работу.
